Ideas

5/col-right/Ideas

25 лет назад погиб первый официальный ихтамнет России





 

Видео показывает только в ютубе тут https://www.youtube.com/watch?v=CAAo8TDAgRM

19 марта 1993 года в окрестностях Сухуми в горах разбился Су-27СК ВВС России, в результате чего погиб пилот, майор Влацлав Шипко. Это произошло через несколько дней после штурма Сухуми абхазскими отрядами, которым активно с воздуха помогала российская аваиция.

В ответ на обвинения в бомбадировках Сухуми российской авиацией тогдашних министр обороны России Павел Грачев заявил, что "это сами грузины перекрасили свои Су-25 в триколор, и сами себя бомбят"

И после падения этого Су-27СК уже ни у кого не осталось сомнения в том, что Россия напрямую учавствует в конфликте.

Этот Су-27СК или его коллегу я видел своими глазами, когда он за день до падения нарезал круги над Сухуми и выполнял фигуры высшего пилотажа как раз нами, в районе улицы Чанба, Подгорной, и Михайловки. Он так низко спускался, что самолет был виден очень четко. Думаю все кто жил на Чанба в то время помнят тот полет.

И хотя российские эксперты говорилич что это был истребитель, а не штурмовик, который мог бомбить Сухуми, простое гугление показывает что "Су-27СК решает задачи патрулирования и воздушной обороны охраняемой территории, сопровождения ударных самолетов в рейдах большой дальности, уничтожения наземных целей неуправляемым ракетно-бомбовым оружием класса "воздух-земля". Ну а то что это был Су-27СК написали Известия сразу после падения

Но если интересны подробнсоти его падения, то их можно почитать в книге "Штурмовик", в которой российский пилот Су-25 Александр Кошкин описывает то, как он с коллегами бомбил Сухуми.

К нам тут для прикрытия прислали звено истребителей «Су-27». Даже не звено, а шесть
машин. Истребители эти раньше базировались на аэродроме Кущевская, под Краснодаром, а
летчики из тамошнего училища, все без боевого опыта, одно слово – «шкрабы». И прибыли
они к нам во главе с командиром полка по фамилии Рябинов. Но настоящая его фамилия, как
оказалось, была Гадючка, а Рябинов – это он у жены фамилию взял, потому что стеснялся
своей настоящей.
Правильно стеснялся, между прочим, – фамилии Гадючка этот гражданин полностью
соответствовал. Очень неприятный, высокомерный и циничный тип. Он своих летчиков и
техперсонал всерьез гонял по программе наземной подготовки – то есть они у него марши-
ровали по взлетке, плюс он всякие построения и проверки по три раза на дню устраивал – в
общем, демонстрировал всем служебное рвение и невиданный энтузиазм.
Первым делом начал ко мне подкатываться.
– Александр, – говорит он мне однажды с такой улыбочкой гаденькой, – а как бы нам,
истребителям, тоже боевых вылетов насобирать?
Тут надо понимать такую вещь: у нас, у штурмовиков «Су-25», с боевыми вылетами все
понятно – сходили за линию фронта, отбомбились-отстрелялись, пришли целыми, записали
в полетную книжку очередной боевой.
А у истребителей, у «Су-27», все сложнее: грузины к нам на самолетах боялись
соваться, наши боевые позиции они только своей артиллерией доставали, как могли. Но где
в таком случае истребителю набрать боевых полетов?
Экий ты активный, думаю. Ладно, будут тебе боевые. Говорю ему:
– Давай сегодня с нами пойдешь, прикрывать. Только мы далеко за Гумистой работать
будем, не сдрейфите?
У него лицо так вытянулось, будто звезду с погона сняли.
– Нет, – говорит, – так далеко мы работать не можем, там же одних «С-75» у грузин
штук десять стоит. Давай вы будете с моря заходить и там уже по территории работать, а мы
вас будем ждать над морем.
Ай, молодец какой, думаю. Но вида не подаю, уточняю:
– А как же ты нас прикроешь, если мы будем от тебя в ста километрах работать? Ты же не успеешь, если что.
– Ну грузины увидят на радарах, что над морем «Су-27» работают, остерегутся вас трогать.
Я ему ничего не сделал и даже не сказал, все равно бессмысленно – просто рукой махнул, развернулся и ушел. Но история с боевыми для истребителей на том не закончилась.
Они стали летать за нами следом, но линию фронта не пересекали – боялись. Но, тем не менее, им за эти полеты стали насчитывать боевые – не всегда, но довольно часто. Слышал даже, что за эти как бы боевые полеты они даже боевые награды получали, но не так много, как хотелось бы Гадючке.
Гадючке очень хотелось записать на свое звено «шкрабов» реальные боевые вылеты, но ему все чаще давали только учебные, потому что в штабе тоже понимали, чем он занимается и что нам от его полетов ни горячо ни холодно. А за учебные полеты к ордену не представят и в звании не повысят.
И вот однажды сидим мы своей штурмовой эскадрильей на базе, а погоды нет. Облачность низкая, дождь льет, ветер поднимается. В общем, вижу я, что работы сегодня не будет.

Говорю генералу, который у нас руководит группировкой, что, раз погоды нет, пойдем-ка мы в казарму, «чай пить». Генерал – нормальный мужик был, командиром парашютно-десантного полка, ухмыляется, говорит, хорошо, ступай, но только много «чая», мол, не пейте, а то вдруг погода исправится.
Послали к абхазам за домашним вином, сели в кубрике, ужинаем, тихонечко попиваем сухое красное. Ничего крепче я ни себе, ни своим ребятам не позволяю.
И вот меня тяжелое какое-то предчувствие накрывает. Выпил я стакан красного и говорю ребятам:
– Вы тут посидите немного, но не злоупотребляйте, а я пошел спать. Мало ли что, вдруг завтра погоду дадут.
И в половине одиннадцатого ушел спать. А в четыре утра посыльный прибежал, кричит: товарищ майор, вас срочно на командный пункт вызывают.
Оделся я за 45 секунд, запрыгнул в «уазик», прибыл на КП. А там тот самый генерал, заместитель командующего, меня встречает и говорит:
– Саня, у нас самолет пропал.
Я чуть мимо стула не сел. Я ведь там за всю авиацию отвечал на нашем участке фронта.
– Какой еще самолет? – спрашиваю. – Мои самолеты все на аэродроме стоят, а летчики по кубрикам спят. Мы же «чай» пили, вы в курсе. Мои все на земле, это точно.
– Не все, – отвечает генерал и, смотрю, как-то дальше мнется рассказывать.
Но потом все-таки объяснил – соседи мои, истребители, решили самодеятельностью заняться. Подняли истребитель и в половине двенадцатого ночи отправили летчика Вацлава Шипко на разведку в Сухуми. А я помню этого Вацлава – очень мало опыта у него было.
Да и что там разведывать в Сухуми ночью, в дождь?
Я генерала спрашиваю:
– Как же вы разрешили, погоды же нет, никому нельзя летать.
– А Гадючка сказал, что Шипко по локатору сможет долететь, опыт имеется. Но вот уже четыре часа прошло, а самолета нет. И связи нет. И на локаторах его не видно.
Ну, думаю, Гадючка молодец, сделал, наконец, реальный боевой вылет для своей эскадрильи.
Спрашиваю генерала:
– А меня-то зачем сейчас подняли?
– А ты, Саня, слетай туда, осмотрись, может, пилота разыщешь. Мы же не знаем, погиб пилот или катапультировался.
Тут я второй раз за ночь мимо стула чуть не сел. Как там ночью, над воюющим городом, летчика найти? Да у меня даже локатора на борту нет, он у «СУ-25» не предусмотрен, а хоть бы и был – что я там сейчас увижу, кроме трассеров и управляемых ракет?
Но приказы не обсуждаются. Позвонил я на аэродром, чтоб самолет к вылету готовили, а пока стал подробности выяснять, но никто толком ничего не знает. Даже задачу, какую перед летчиком ставили, и ту не знают.
Плюнул, поехал на аэродром, взлетел. Время к пяти утра, облака низкие, не видно ни черта. Зашел к Сухуми со стороны моря, только приблизился, «Шилки» начинают работать.
А там нижний край облаков – 500 метров. Если я спускаюсь на такую высоту, меня «Шилки» достают элементарно – у них же два километра рабочий диапазон.
Полетал полчасика в облаках, так они, сволочи, по локаторам меня видят, снаряды кладут так близко, что потряхивает. Э, нет, думаю, Вацлав тут уже полетал, вторым я не буду.
Попробовал с другой стороны, хожу под самым краем облаков, запрашиваю позывные истребителя, но в ответ молчание. Час десять прошел, у меня топливо на исходе, иду на базу.

Сел и тут же поехал обратно на командный пункт – хотелось все разузнать поподробнее, особенно хотел получить ответ на главный вопрос, какого хрена они истребитель послали в такую погоду на Сухуми.
Но так ничего и не добился – Гадючка нес какую-то ересь про стрельбу в городе, что якобы надо было разведать, кто стрелял. Но это бред – там каждый день и каждую ночь стреляли, там же линия фронта проходит. Я ему прямо сказал, что он летчика угробил ради боевого вылета.
А к полудню грузины нашли самолет и тело Шипко, по всем телеканалам разорались от счастья, что сбили русского. Хотя я думаю, не сбили его, а он сам себя угробил, когда разворачивался, – последние его слова были, что уходит на разворот на малой высоте, а там горы. Опыта у этих летунов не было никакого, Вацлав, к примеру, всю жизнь был инструктором в училище, его воевать никто не учил, тем более не учили его в горах под дождем геройствовать.

Конец цитаты.

И кто сегодня вспомнит его в России, которая послала его воевать против Грузии? никто.
А мы все помним

Отправить комментарий

4 Комментарии

  1. Георгий, здравствуйте
    В книге Штурмовик ( где автор с просто детской непосредственностью описывает свое ихтамнетство, вот уж действительно - простота хуже воровства),по ссылке что Вы указали, - есть отрывок:
    ".....
    Говорю генералу, который у нас руководит группировкой, что, раз погоды нет, пойдем-ка мы в казарму, «чай пить». Генерал – нормальный мужик был, командиром парашютно-десантного полка, ухмыляется, говорит, хорошо, ступай, но только много «чая», мол, не пейте, а то вдруг погода исправится.
    ....."
    ЧТо это был за генерал такой , ФИО, Вы часом не в курсе?

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. по всей видимости - Гвардии полковник Дёмин Евгений Дмитриевич (июнь 1992 — февраль 1995)

      Удалить
    2. Спс за ответ.
      Это комполка -345 (50,10).
      А командующий (или "заместитель") - вот что нагуглилось, видимо это один из т.н. "трех посменных командующих" (замкомов ВДВ РФ):
      Чиндаров Алексей Алексеевич. тогда, генерал-майор, имел к тому вермени опыт конмадования 226 учебных десантным полком (в 1982-85 гг)
      Сигуткин Александр Алекссевич , тогда генерал-майор или г-лейнтант, зам по боевой подготовке ВДВ, "В 1992 личный представитель министра обороны РФ в Абхазии", про командиование полком нангуглитьне удалось - был НШ в 345 полку в Афгане и 76 дивизии
      Сорокин Виктор Андреевич, тогда генерал-майор или г-лейтенант, зам по ВДП (воздушно десантной подготовке), до того 317 полк в 1984-85 году в Афгане и 104 дивизий в Гяндже (87-89 г.г.)
      Я так понимаю кого то и трех Кошкин упомянул ,бесхиттросно назвава, "комнадующим группировкой которое ставило нам задачи" на штурмовку

      Удалить
    3. как я помню, фамилия Сигуткина тогда мелькала

      Удалить